15 сентября 1982 года в Бейруте произошло событие, которое могло тогда же прекратить израильскую агрессию. 15 сентября около 10 часов вечера группа израильских солдат проникла через забор на территорию советского посольства и заняла помещения консульства, клуба и школы. Угрожая открыть огонь, они потребовали, чтобы никто не выходил из посольства в течение ночи. Такого ещё не случалось. В ходе боёв снаряды и мины иной раз разрывались на территории посольства. Но жертв не было. Подозрения за обстрелы падали на Израиль, хотя прямых доказательств не было. Да и вообще трудно было установить, кто стрелял. Поэтому ограничивались протестами, которые передавались в основном через МИД Финляндии — она в те годы представляла интересы СССР в Израиле. Но израильское руководство отрицало свою вину за эти обстрелы и заверяло, что «у израильской армии никогда не будет никакого намерения в будущем посягнуть на абсолютную неприкосновенность дипломатического представительства Советского Союза». Утром 16 сентября ситуация ещё более обострилась. Два БТР Израиля взломали ворота посольства и въехали на его территорию. В рабочих помещениях были установлены огневые средства, вёлся огонь. Протесты посла были проигнорированы. Перед входом в посольство израильские солдаты устроили открытую уборную. Реакция советского руководства была однозначной — все были возмущены до крайности. Но по вопросу ‑ что делать? ‑ единства не было. В то утро на совещании у Громыко его первый заместитель Корниенко так докладывал ситуацию: «Действия Израиля нарушают все нормы международного права. Когда палестинцы совершили покушение на израильского посла в Лондоне, Бегин заявил: нападение на израильского посла — это нападение на Израиль, Мы должны действовать аналогичным образом: нападение на советское посольство равнозначно нападению на Советский Союз. Возникает вопрос, не следует ли нам придвинуть советские военные корабли из Латакии к территориальным водам Израиля. Но вот только где их остановить?»

Аналогичные и даже более радикальные меры разрабатывались в Генштабе. Предлагалось, в частности, сделать заявление, в котором объявить, что нападение на советское посольство в Бейруте равнозначно объявлению войны Советскому Союзу. Если в течение трёх часов израильские войска не покинут территорию посольства, то соответствующие военные меры будут предприняты в отношении Тель-Авива. Предупредить гражданское население и иностранные посольства о необходимости покинуть город в течение 48 часов с момента опубликования этого заявления. В последующем, в случае нападения Израиля или обстрела им советского посольства, соответствующие меры будут предприниматься без предупреждения.

— Нам не нужно будет приводить в исполнение эту угрозу, — горячились её сторонники. — И ракет запускать не придется. Достаточно сделать такое предупреждение, как израильтяне наложат в штаны. В Тель-Авиве начнется паника, израильтяне на пушечный выстрел не подойдут к нашему посольству. Скорее всего, они вообще уберутся из Бейрута — им будет уже не до войны в Ливане. Израиль подарил нам шанс без войны коренным образом изменить в нашу пользу ситуацию на Ближнем Востоке. А мы всё мямлим. Американцы на нашем месте давно бы уже ударили.

Но Громыко не проявил к этим радикальным мерам никакого интереса. Брежнев и его ближайшее окружение были уже не способны к каким-либо решительным шагам. Андропов загадочно ушел в тень, хотя по отдельным косвенным сигналам можно было судить, что он бы и не прочь... Только Громыко занял твёрдую линию: «Нам не следует акцентировать внимание на этом эпизоде, — сказал он. — Просто направить по дипломатическим каналам протест. А в пропаганде заострить внимание на том, что в Бейруте творится геноцид, текут реки крови, убивают людей — женщин и детей — только потому, что они палестинцы. Нужно подготовить Заявление по этому поводу и послания Брежнева Рейгану и Арафату».

Пока писали эти документы, из Бейрута поступило сообщение, что наш консул вступил в контакт с израильским офицером. При нем было ещё трое солдат. Все они говорили по-русски. Один из солдат полтора года назад выехал из Молдавии.

Эго сообщение вызвало новый взрыв страстей. Рассказывают, что Андропов так отреагировал на него: «Что же получается? Мы живем с этими людьми бок о бок, наши дети вместе ходят в школу, играют, дружат, а потом они уезжают и врываются в наш дом с автоматом наперевес».

Израильское правительство как могло, изворачивалось, и лгало. В их ответе приносились извинения за вторжение в советское посольство, но говорилось, что израильские солдаты пробыли там всего полчаса, укрываясь от обстрела.