Недавно на одном из федеральных телеканалов вышел в эфир фильм "В тени Примадонны". В нем говорилось якобы о "жертвах" жесткого влияния Аллы Пугачевой на судьбы артистов. Как выяснилось, она влияла не только на судьбы, но и на идеологические отношения стран.

Алла Пугачева. Фото: Komsomolskaya Pravda/Global Look Press/www.globallookpress.com

Сама по себе Алла Пугачева никаких судеб не вершила. Она никогда не была продюсером, музыкальным редактором на телевидении. Единственное, что она могла – это иметь связи на ТВ.

Редакторы, продюсеры, которые стали ее друзьями, так как раньше она давала рейтинги.Эти люди прислушивались к ее мнению. И иногда действительно могли вырезать из эфира тех или иных артистов.

Зачастую артисты списывали свои неудачи, отсутствие таланта или признания именно на негативное влияние Аллы Пугачевой. Но это было неоправданно. Об этом в разговоре с "Дни.ру" рассказал музыкальный критик Сергей Соседов.

"Она может быть и хотела бы вершить судьбы. На что-то она могла влиять, но не на все могла. Это отговорка неудачливых артистов. Садитесь за рояль и пишите песни! Потому что Пугачева написала много песен сама. Конечно, Пугачева хотела закрыть кого-то. Безусловно, ей хотелось царить одной. Но она не имела ресурсов, чтобы кого-то прикрыть", – отметил Сергей Соседов.

В советское время сама Алла Пугачева могла быть вырезана из эфира. Сергей Георгиевич Лапин, председатель Гостелерадио СССР был очень влиятельным человеком на телевидении. Именно он тогда и вершил судьбы многих артистов. Он не любил евреев на эстраде. Именно из-за него уехали из страны Ведищева, Мулерман, Бродская. Он был страшный антисемит при том, что умный и образованный человек. По словам Соседова, Пугачеву он не любил. Он просто считался с народной любовью к ней. Лапин сам утверждал каждую песню на "Огоньке". Ему давали уже отмонтированный "Огонек", и он решал, что вырезать, что оставлять.

Однажды Лапин послал Пугачеву на конкурс в Сопоте в 1978 году за Гран-при. В то время у СССР были уже плохие отношения с Польшей. Там были уже очень серьезные оппозиционные отношения против Советского Союза. И нужно было утверждать идеологию на всех уровнях. Он понимал, что только Пугачева может привезти первый приз с конкурса, и он послал ее туда сам.

"В 80-е годы две певицы имели право выступить с двумя песнями на "Огоньке" – это Алла Пугачева и София Ротару. Считалось, что они достойны, их любит народ. На "Огоньке 86-го года Пугачева должна была петь две песни – "Балет" Игоря Николаева и "Белую панаму" Чернавского. Лапин даже не разрешил снимать ее. Так что Пугачева вышла только с одной песней, при том, что Ротару тогда спела три. И только когда в конце 85-го Лапин ушел с поста, "Белая панама" прозвучала впервые в программе "Цветы и песни Сан-Ремо" в Москве", – добавил Сергей Соседов в беседе с "Дни.ру".

Второй раз Пугачеву вырезали уже при Аксенове и при Перестройке. Казалось бы, что все уже можно. Но в "Огоньке" 87-го года ее песню "Крысолов", перестроечную, очень жесткую, вырезали. И Пугачева осталась с одной песней – "Золотая карусель".

Конечно, Алла Пугачева ревновала к успеху Софии Ротару. Но она ничего сделать не могла. У Софии Ротару были очень высокие покровители в Кремле. Так что Алла Пугачева, хоть и хотела, но не могла влиять так сильно на чьи-то судьбы.

Что касается тех певцов, которые списывают свои неудачи на влияние Аллы Пугачевой, то здесь существовал интересный факт. Удивительно, что они за кулисами говорили, что Пугачева их закрыла, а как только попадали в кадр, говорят другое. Их риторика резко менялась. Это продемонстрировала однажды Валентина Легкоступова. За кулисами она поносила Пугачеву и говорила, что только из-за нее уехала в Испанию. В кадре она говорила совсем другое.

В завершение критик задался вопросом – если Пугачева вершила судьбы, то почему она тогда не убрала Ирину Аллегрову, которая стала в 90-е годы ее главной конкуренткой, которая работала на ее же образе? Почему она не убрала Земфиру, которая вообще в начале нулевых затмила Пугачеву? Так что это вопрос двоякий и совершенно ясно, что Примадонна решала отнюдь не все, и многое было ей неподвластно.