Начну с хорошо известного анекдота. Пациент перед операцией смотрит на хирурга и спрашивает: «Мне ваше лицо кажется удивительно знакомым. Мы не встречались раньше?» «Как же, — отвечает тот, — вы мне недавно в метро диплом мединститута продали».

Это шутка. Но, как известно, в каждой шутке есть доля…

А если без шуток, то мне хотелось бы всерьез рассказать о тех противоречиях и перспективах развития российского образования, которые касаются каждого из нас. И это будет не только моя позиция: то, что написано ниже, обсуждалось в рамках «Конгресса работников образования и науки», развито и аргументировано в трудах депутата Государственной Думы, академика РАО Олега Смолина и ведущего научного сотрудника философского факультета МГУ Натальи Яковлевой.

Есть хорошо известные данные: по качеству начального образования РФ находится в числе мировых лидеров, по качеству среднего — на уровне не лучших, но все же развитых стран. А вот с высшим ситуация уже много хуже: качество отстает, хотя формально число студентов на душу населения одно из самых высоких.

И проблема не только и не столько в отставании высшего образования. Главная проблема гораздо глубже: это социальная сегрегация в сфере образования и его содержание. Если проще: бедных учат мало и плохо, богатых — много и как бы хорошо, но всех учат не тому, что нам надо.

Давайте разбираться по порядку. Начну с конца — с того, чему и для какой деятельности учат наших детей. Ответ известен: учат преимущественно тому, что котируется на рынке, ситуация на котором нам тоже хорошо знакома. Несмотря на обещания создать 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест и поднять престиж инженера, ученого, педагога, в современной России эти люди получают мало и труд их не слишком уважаем. Зарплаты, близкие к западноевропейским стандартам среднего класса, и признание получают преимущественно финансисты, менеджеры, маркетологи, пиарщики, политтехнологи, шоумены и некоторая часть айтишников, работающих на финансистов, менеджеров, маркетологов…

Нам скажут: это мировой тренд. Я отвечу: да, это так. Но вот вопрос: а надо ли нам пристраиваться к этому тренду? Он — следствие процесса финансиализации (этим термином обозначают господство финансового капитала), идущего параллельно с деиндустриализацией. Следствие роста сферы, которую американские экономисты называют «мусорной (junk) экономикой», — это экономика, где создается то, что не нужно людям, где производятся товары и услуги-симулякры. В этой, созданной финансистами и менеджерами, маркетологами и пиарщиками «сбрендившей» (от слова «бренд») экономике мы и живем, мечтая оказаться в тренде или хотя бы приблизиться к нему. Мечтая о престижных символах, но не имея качественной еды, чистого воздуха, человеческого общения. Вертясь в беличьем колесе — работать по 10–12 часов, чтобы купить вещи, которые не нужны, чтобы позавидовали те, кого не уважаем.

Причем здесь образование, спросите вы? При том, что именно оно формирует профессионалов, создающих это беличье колесо: бренды, тренды, лайки, политические жесты. Ну и, конечно, тех, кто умеет делать деньги, вынимая их из кармана рабочего, инженера, учителя, ученого, художника...

И вот здесь не лишне вспомнить про СССР. Да, в нашей стране в прошлом было много глубоких противоречий и трагедий. Но были и достижения. И образование по праву считалось одним из них. И это достижение было общепризнанным. Оно не было безупречно, в нем были реальностью идеологический контроль, блат и многое другое, что мы не захотим брать в будущее, но оно было реально бесплатно, по-настоящему общедоступно и ориентировано главным образом на человека.

Безусловно, с той поры многое изменилось. Но эпоха креативной революции делает еще более востребованными те три кита, на которых стояла советская система образования.

Первый кит — содержание образования, которое ориентировалось не на конъюнктуру рынка, а на стратегические цели формирования многогранной, гармоничной личности. В СССР в этом направлении были сделаны только первые шаги, они сопровождались бюрократическими деформациями и часто были непоследовательны. Но это были шаги в стратегически верном направлении. (Заметим в скобках: в наибольшей степени традиции советской системы образования сохраняются в современной начальной школе, и именно здесь мы занимаем высокие места в мировых рейтингах.) Это было образование, выполнявшее роль не слуги рынка («коммерческой услуги», на языке современной экономической науки), а сферы формирования высшей ценности общества — развивающейся личности.

Подчеркну: такая ориентация образования — не только нравственный императив. Такое образование создает главный ресурс экономического развития высокотехнологичного производства — креативный потенциал человека, а это сегодня как никогда важно даже с чисто прагматической точки зрения. В мировом экономическом соревновании уже завтра побеждать будет тот, кто создает новые технологии, знания, культурные ценности, человеческие качества, а не продает газ, нефть, воду, лес...

Второй кит — общедоступность. Требованием XXI века давно стало образование для всех и через всю жизнь. Но в последнее время в странах с господством неолиберальной экономической системы, в том числе в РФ (у нас, правда, неолиберализм существенно дополнен и даже деформирован государственным феодализмом), сложилась практика социальной сегрегации в области образования. Либеральный миф о «равных стартовых возможностях» не работает. Начиная со школы доступ к качественному образованию сугубо различен. Формируется пирамида сегрегации: обычная школа — элитная гимназия — домашнее обучение специально нанятыми гувернерами и учителями или закрытая школа в Европе. Примерно то же — в высшем образовании: дешевый коммерческий факультет — обычный ВУЗ – элитный российский университет — Гарвард, Йель, Оксфорд.

В СССР тоже были разные школы и вузы, но было и другое. Школы были государственными, и педагоги в обычных школах мало отличались от элитных (автор этого текста неплохо учился в нескольких самых обычных школах и поступил в МГУ без всякого блата). Что касается высшего образования, то в стране была масса бесплатных подготовительных курсов, среди которых особо важно упомянуть рабфак — систему бесплатного 2-летнего подтягивания на вечерних занятиях молодых рабочих, крестьян, солдат до уровня вуза с поступлением в него без экзаменов. Добавим к этому стипендии и стройотряды, которые позволяли учиться в вузе, не отвлекаясь на работу. И это было более полувека назад!

Третий кит — бесплатность. Образование в СССР было бесплатным для школьников и студентов, но государство выкладывало на это из бюджета большие деньги. Если верить либеральным мантрам, плановая экономика неэффективна, в отличие от рыночной. Встает вопрос: почему в «неэффективной» экономике СССР деньги на бесплатное образование были, а в «эффективной» рыночной экономике РФ их хватает только на обычные школы, окончив которые без репетиторов поступить в хороший университет практически невозможно? Вопрос риторический. Деньги в нашей стране есть. И на бесплатное образование, и на качественную общедоступную медицину, и на преодоление бедности. «Просто» для этого нужно изменить принципы организации нашей экономики.

Сегодняшняя же экономическая система — олигархически-бюрократический капитализм полупериферийного типа — формирует другие императивы. Она производит систему образования, которая больна тремя хроническими недугами, анализу которых посвятила серию своих работ упомянутая выше Н.Г.Яковлева: маркетизация, бюрократизация, менеджеризм.

Первая болезнь не только ориентирует систему образования на следование конъюнктуре рынка, но и подчиняет образовательные организации, педагогов, детей и даже родителей коммерческим ценностям и целям.

Вторая парадоксально сочетается с первой: даже в государственном секторе от руководителей образовательных организаций требуют достижения финансовых результатов и выполнения бездны инструкций. Как любит повторять депутат Смолин: в современной системе образования ученики и студенты мешают педагогам писать отчеты и зарабатывать деньги.

Ну а третья болезнь становится следствием первых двух: управлять школой и вузом, главная задача которых не зажечь в ученике огонь поиска истины, добра и красоты, а написать правильный отчет и заработать деньги, должны так называемые «профессиональные менеджеры», а не педагоги.

Нам скажут: иная система образования невозможна, у нас же рынок. Да, у нас рынок. Точнее, капитализм, причем, как я уже заметил, с изрядной примесью феодализма. Но XXI век — это эпоха, когда в каждой стране, стремящейся обеспечить прогресс своих граждан, а не только рост прибылей и ВВП (который, к тому же в РФ что-то не очень стремится расти), есть не только рынок, частный капитал и погоня за прибылью. Есть еще и общественный сектор, призванный работать на интересы граждан, а не бизнеса. Тем более это относится к стране, в Конституции которой записано, что Россия — социальное государство. Отсюда вывод: в той мере, в какой государство является социальным, образование может и должно быть бесплатным, общедоступным и ориентированным на прогресс человека.